Западня для лорда - Страница 67

К оглавлению

— Что ты хочешь сказать?

— Ротерхема застрелил вовсе не Найт, а Клэндон.

Линвуд поморщился от собственного заблуждения.

— Роберт? Но это нелепо!

— Клэндон мог узнать о том, что дневник у меня, лишь одним способом — если находился в ту ночь в комнате.

— Но свидетель…

— На мне был плащ, в складках которого я надежно укрыл дневник, прежде чем выйти из кабинета.

— Возможно, брат просто заметил отсутствие какой-то книги на полке.

— Я сдвинул остальные книги так, чтобы не осталось зазора. Кроме того, Клэндон даже не знал о существовании дневника, пока не увидел, как я его забираю.

— Ты не можешь этого утверждать.

— Могу, Венеция.

Он посмотрел на нее в упор.

— Другая книга в твоем книжном шкафу — та, что имеет такое же название, — негромко произнесла она.

Он снял ее с полки и протянул Венеции:

— Это мой дневник.

— Не понимаю.

— Ротерхем был членом одного очень секретного клуба под названием «Орден Волка». Я тоже состою в его рядах.

Она провела пальцами по выгравированным на корешке золотым буквам, задержавшись на слове «Волк».

— А твоя трость с набалдашником в виде волчьей головы?

— Волк — это наш символ. Каждый член ордена обязан ежедневно вести дневник. И каждый прячет его одинаково.

— Одна и та же книга, — прошептала она.

— Обтянутая кожей, сочетающейся с общей цветовой гаммой библиотеки. Писать на ней имя владельца не разрешено, только номер на корешке. Также нам категорически запрещается разглашать любую информацию, связанную с клубом, кому бы то ни было. Ты же знаешь, что за человек был Ротерхем.

— Да.

— Он никогда не рассказал бы о таком Клэндону.

Она закрыла глаза.

— Не могу в это поверить. Роберт никогда бы так не поступил. Отец всегда был добр к нему, признал его своим сыном, представил свету, положил хорошее содержание. Он даже выплатил его карточные долги. Мой брат, конечно, далек от идеала, но убийство… Случившемуся должно найтись иное объяснение. — Она посмотрела на дневник Ротерхема. — Ты его читал?

— Я не особо продвинулся, — процедил Линвуд сквозь зубы. — Негодяй часто излагает свои фантазии, в которых фигурирует моя сестра.

Венеция побледнела.

— Возможно, за несколько дней до смерти он упоминал о чем-то, что может дать нам подсказку.

— Ты права, — кивнул Линвуд.

— Я прочту дневник, Френсис.

Линвуд посмотрел на нее, испытывая огромную благодарность за то, что она предложила это.

— Я не хотел бы, чтобы ты через это прошла, — негромко произнес он.

— Но мне нужно знать. Мэриэнн — твоя сестра, а Роберт — мой брат.

Он согласно кивнул, признавая справедливость ее слов.

— Мы прочтем его вместе.

У Венеции внутри все обмерло, к горлу подступала тошнота, когда они с Линвудом, сидя на диване, читали написанные Ротерхемом слова. Он ведь ее Отец. Линвуду чтение дневника давалось с еще большим трудом.

Начав со дня убийства, они двигались в прошлое и очень скоро узнали всю правду. Это был вопрос всего лишь нескольких дней.

Закрыв глаза, Венеция вздохнула.

Линвуд захлопнул книгу.

Больше они к чтению не возвращались.

— Тебе не нужно встречаться с ним, Венеция. Я сделаю это один.

— Мы сделаем это вместе. Я должна поговорить с ним, дать ему шанс объясниться.

— Вместе, — повторил Линвуд, сплетая свои пальцы с ее, чтобы поддержать.

* * *

— Ты освободила убийцу нашего отца, и после этого тебе хватает наглости явиться ко мне домой и бросаться такими обвинениями?

Прищурившись, Роберт переводил взгляд с Венеции на Линвуда и обратно. Он так убедительно покачал головой от негодования, что в душе Венеции, невзирая ни на что, забрезжил лучик надежды — вдруг каким-то образом ее муж ошибся, а написанное в дневнике отца не соответствует действительности. Ей хотелось верить Роберту. Даже узнав правду, она желала, чтобы убийцей оказался Найт.

— Моя собственная сестра! — презрительно воскликнул Роберт.

— Мой собственный брат, — мягко вторила Венеция. — Я все знаю, Роберт.

— Ты знаешь лишь то, что Линвуд вложил в твою голову. Мало ему было выйти сухим из воды, так он еще и тебя вздумал против меня настраивать.

— Я так верила тебе, Роберт. — Она покачала головой.

— Он ведь признался в поджоге, разве нет? Но ты веришь ему, а не мне. Это все из-за его титула и респектабельности. Отчего ты не хочешь увидеть то, что творится у тебя под носом, Венеция?

— Я вижу. — Она вытащила дневник Ротерхема и продемонстрировала его брату. — Вот книга, за которой ты меня послал. Та самая, которую Линвуд забрал из кабинета нашего отца. — Она сделала паузу. — Ты не знал, что это его дневник, не так ли? Хотел лишь с его помощью уличить Линвуда.

У Роберта задергался кадык.

— И в нем Ротерхем писал о тебе.

Он побледнел.

— Я знала, что тебе нравится вести разгульный образ жизни, Роберт, но не подозревала, сколь сильно карточные долги, алкоголь и… прочие излишества… вышли из-под контроля за последние годы. Ротерхем тоже не имел об этом понятия. Вернувшись из Италии и обнаружив, что ты погряз в долгах, и тебе угрожают кредиторы, он пришел в ярость.

— Можно подумать, он сам являлся образцом добродетели, — пробормотал Роберт.

— Он счел, что ты покрываешь позором его имя.

— Я не сделал ничего такого, чего не делал он сам всю жизнь.

— Ты не умел действовать тайно.

— Все мы время от времени совершаем ошибки.

— Ротерхем оплатил твои долги, как ты и ожидал.